JEROME ALEXANDER BURGESS
▪ ▪ ▪ ▪ ▪
ПОЛНОЕ ИМЯ « |
| » ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ |
LITTLE DO YOU KNOW
▪ ▪ ▪ ▪ ▪
all i've ever done is hide from our times.
when you're near me, honey,
when you kill the lights and kiss my eyes
i feel like a person
for a moment of my life.
'93.
Земля кажется такой далёкой с высоты отцовских плеч. Но ещё дальше кажется небо — тёмное, глубокое, усыпанное тысячами звезд. Они похожи на камни в мамином ожерелье, которое Джером так любит — вечно тянет серебристые нити на себя и получает за это лёгкий шлепок по ладони. Сейчас он вскидывает руку вверх, вытягивается по струнке, едва не теряя равновесие. Пытается дотянуться до звёзд, но сквозь пальцы в тёплых зимних перчатках проходит лишь морозный ветер.
— Пора домой, малыш.
Джером не хнычет и не упирается. Лишь смотрит грустно в тёмное небо и загадывает желание: когда-нибудь он вырастет очень высоким, ещё выше папы, и обязательно дотронется до звёзд.
'95.
Джером беспокойно ерзает в жёстком неудобном стуле. Он сидит в бесконечном коридоре с единственной тусклой лампочкой и отвратительно-зелеными стенами. Он где-то слышал, что зелёный цвет должен успокаивать, но Джерома он заставляет нервничать ещё больше.
Над ухом тихо воркует женщина в белом халате, положив ладонь на плечо Джерома. Джером её не слушает и ей не отвечает. Лишь сворачивается клубком, поджимая ноги к подбородку, и обнимает колени руками, чтобы уйти от прикосновения. Ему всё равно, что говорит женщина. Она отказывается приводить маму. Джером не видел её уже две недели, и его уже даже не волнует, что скоро у него "появится братик", как сказал папа. Появится откуда? И почему ради этого мама должна провести две недели за одной из этих пугающе-белых дверей?
Наконец в коридор проходит ещё один человек в халате — на этот раз мужчина — и просит Джерома и папу пойти за ним. Джерому страшно, но когда папа берёт его за руку, становится чуть спокойнее. Одна из белых дверей открывается, и Джером наконец-то видит маму и уже хочет подбежать к ней, чтобы крепко обнять и сказать, как соскучился — но не может, потому что папа крепко его держит. Только несколько секунд спустя, едва не обидевшись на отца, Джером замечает, что в руках мама держит что-то лысое, розовое и сморщенное, завёрнутое в белую ткань.
Мама подходит к Джерому сама. Склоняется над ним и целует в макушку, показывает розовое существо и успокаивающим шёпотом говорит:
— Знакомься, солнышко. Это твой брат, Джейсон.
Джером с любопытством протягивает руку к белой ткани, к маленькому кулачку, который Джейсон медленно сжимает и разжимает. Крохотные пальцы едва ощутимо цепляются за мизинец Джерома, и он широко улыбается, сам не зная, почему. Кажется, Джейсон ему нравится.
'96.
Джером бездумно водит пальцами по обложке своей любимой энциклопедии по астрономии. Гладит слегка выпуклые яркие планеты и крохотные звезды. Это папин подарок на его восьмой день рождения. Наверное, самый лучший подарок, который Джером когда-либо получал. Но сегодня читать нет никакого настроения.
Папа задерживается на работе и уже точно не успевает сводить его в парк перед сном. Мама закрыла дверь в гостиную, не давая Джерому услышать, о чём она говорит по телефону. Взгляд, который он все же заметил перед этим, Джерому совсем не понравился. Что-то случилось. И больше всего в такие моменты он ненавидит не знать, что.
Дверь открывается, но мама не спешит заходить в комнату. И то, как она смотрит на Джерома сейчас, нравится ему ещё меньше — испуганно, тяжело и сложно.
— Когда папа вернётся? — тихо спрашивает Джером. Мама громко плачет.
Так Джером узнает, что папа не вернётся. Больше никогда не сводит его в парк перед сном. Не расскажет про Млечный Путь. Не прочитает сказку на ночь. Не обнимет своими тёплыми большими руками, пахнущими машинным маслом.
Вместе с папой пропадает любимое ожерелье Джерома из маминой шкатулки. Из холодильника — его любимый белый солёный сыр. Но больше всего Джерома огорчает, что Джейсон начинает носить его старые протёртые джинсы и растянутые свитера. И что мама постоянно перед ним за что-то извиняется, хотя Джером понятия не имеет, в чём она виновата.
'98.
Джером вертит в руках карандаш, стараясь не смотреть на дверь в кабинет директора. Из кабинета слышно каждое слово, и как бы Джером ни старался отвлечься, он не может не прислушиваться. За эти полчаса он узнает о себе много нового.
Например, что мама и директор считают его "особенным мальчиком". Это звучит как комплимент, но произносится так печально, словно его "особенность" — какое-то страшное заклятие.
Или что у него "проблемы с социализацией". Джером понятия не имеет, что значит "социализация", но потом речь заходит о его одноклассниках, и внезапно всё становится ясно. Джером не любит с ними разговаривать. Не любит, не хочет и не может. Ему гораздо интереснее читать о строении чёрных дыр или об исчезновении редких видов животных. Или рисовать. Или играть с Джейсоном и рассказывать ему, как прошёл день. Джейсон ему намного ближе ребят из класса. Они считают это странным, но Джерома это вполне устраивает.
Разговор заканчивается предложением директора перевести его в "специальную школу". Джером не хочет в специальную школу. Джером вообще в школу не хочет. Мама за дверью тем временем тяжело вздыхает: у неё "нет средств" на другое место. Джерому придётся остаться здесь.
— Я не хочу сюда возвращаться, — говорит Джером, как только мама выходит из кабинета.
— Я знаю, малыш.
На следующее утро Джером собирает рюкзак и садится на автобус до школы. Потому что так хочет мама. Потому что так надо.
'01.
— Мам? — ложка неприятно скрипит, когда касается стенок тарелки, но Джером не обращает внимание. Он не ел ничего с самого утра, но не голоден. Любопытство и страх преодолевают аппетит.
— Да, Джером?
— Что значит "аутист"?
Джером узнал это слово не в одной из толстых энциклопедий в библиотеке рядом с домом, где у него даже не спрашивают читательский билет, потому что видят каждый день. Не выучил его во время урока, не услышал по грохочущему радио на кухне, не увидел по старому телевизору в гостиной, по экрану которого постоянно идут полосы. Джером впервые прочитал это слово сегодня днём, после уроков, написанное ярко-алой краской поперек дверцы его школьного шкафчика.
И он прочитает его ещё не раз. Услышит издалека, брошенное в спину с громким гоготом, и прямо над своим ухом, когда один из гогочущих будет толкать его локтем в этот самый шкафчик. Раз за разом, каждый день. Заталкивать в кабинку женского туалета и закрывать снаружи дверь. Подкидывать и забрасывать в мусорный бак за школой, закидывать едой в столовой.
Джером не говорит об этом никому, кроме Джейсона — и то потому что знает, что брат пойдёт в ту же самую школу через год и сам всё увидит. Он часто ловит сочувствующие взгляды учителей, но только на это и может рассчитывать. На взгляды. "Мы ничего не можем сделать", слышит он, когда наконец рассказывает школьному психологу. То же самое скажут маме в кабинете директора, когда она всё же узнает о том, что происходит, потому что рассеченный подбородок и вывихнутую руку спрятать сложнее, чем синяки на спине.
'05.
Джером любит зиму. Пожалуй, намного больше любого другого времени года. Ему нравится, как липнут к ресницам белые снежинки и как хрустят под ботинками сугробы. Ему нравятся серые клубы пара, сходящие с губ при каждом слове. Он по-прежнему говорит нечасто и предпочитает беседу с Джейсоном разговору с любым сверстником, но их совместные прогулки по парку намного лучше попыток подружиться с одноклассниками. А ещё ему нравится нарисованный морозом румянец на бледных щеках прохожих.
Ему нравится, как этот яркий румянец сочетается с тёмными, как шоколад, который мама растапливает на водяной бане на зимние праздники, глазами Гленна из параллельного класса. Но Джером не позволяет себе разглядывать его слишком долго: ему всегда некомфортно смотреть людям в лицо, тем более таким красивым, как Гленн. Поэтому Джером стеснительно опускает голову по старой привычке, пытаясь найти, за что ещё можно зацепиться взглядом.
И, к сожалению, находит. Кончики пальцев Гленна измазаны ярко-алой краской. Той самой, которую Джером так старательно оттирал со своего шкафчика полчаса назад.
Осталось полгода. Всего лишь полгода — и он сможет забыть о Гленне и обо всех в этой чёртовой школе навсегда.
'06.
Джером знает, что если он не сядет в машину через минуту — то абсолютно точно опоздает на поезд. Но не может заставить себя отпустить Джейсона. Согнувшись в три погибели, он обнимает брата так крепко, будто никогда больше не увидит. Потому что и правда не знает, когда они встретятся в следующий раз.
Он уезжает в Лидс. Надеется, что навсегда. Расставаться с мамой и Джеем тяжело, но Джером ненавидит это место и не может дождаться момента, когда наконец окажется там, где его ценят и уважают. Отшельничество в школе дало свои плоды: один из лучших университетов страны предлагает ему грант на изучение астрофизики. Он не может и не хочет упускать такую возможность. И Джером знает, что мама бы никогда не простила ему этих слов, но он рад избавить её от лишних хлопот. Он видит, как с ним сложно.
Но по ней и по Джейсону, уже такому умному и взрослому, невозможно будет не тосковать.
— Заботься о маме, хорошо? — Джером целует Джея в макушку и гладит по мягким тёмным волосам напоследок.
Разгибает спину, закидывает сумки на плечи, берётся за ручки чемоданов и грустно улыбается семье на прощание. Садится в машину миссис Питерсон, доброй соседки напротив, согласившейся подвезти его до вокзала. И плачет. Тихо, пряча лицо в ладонях, чтобы не стыдится соседки ещё больше.
'10.
Джером понятия не имеет, что делает в этом доме.
Сегодня днём он получил диплом бакалавра. Сегодня вечером, пока Джером собирал вещи, чтобы наконец поехать домой и увидеться с мамой и Джейсоном, его поймал сосед по комнате и каким-то чудом уговорил отпраздновать со всеми выпуск. Сейчас на часах полпервого ночи, и он сидит на диване в огромной гостиной одного из их сокурсников. Вокруг танцуют пьяные парни и девушки, в руках у Джерома бутылка отвратительно пахнущего пива. Какой-то парень получасом ранее уже заставил его выпить стакан этой дряни залпом, и повторять этот опыт он не намерен.
Он уже почти поднимается с места, чтобы поехать обратно в общагу, как вдруг чувствует чужую руку на своем бедре. Девушку, которой она принадлежит, зовут Диана. Джером узнает это за минуту до того, как Диана тянет его куда-то вглубь коридора. Всё происходит слишком быстро: стоит двери первой открытой комнаты закрыться за ними, с Джерома исчезает рубашка, а с Дианы — её узкий блестящий топ. Диана сама толкает Джерома к кровати, сама залезает к нему на колени и расстегивает его джинсы, сама кладет его ладони на свою грудь и запускает руки в его волосы, чтобы наклонить голову к шее. От неё пахнет слишком сладко, её волосы слишком жёсткие от лака для укладки, и каждое её движение слишком резкое и торопливое.
На следующее утро Джером чувствует себя отвратительно. Тихо выбирается из комнаты, сбегает из дома, ни с кем не попрощавшись, и ловит такси, потратив лишние деньги, только чтобы поскорее добраться до общаги и принять душ. Он чувствует себя мерзким и грязным и не хочет вспоминать об этой ночи больше никогда.
Ему впервые нравится в Хорсбери. Мама стареет всё сильнее, но её улыбка с каждой их встречей становится только теплее и уютнее. И даже сожжённые дешёвой краской, волосы Джейсона всё ещё красивые и мягкие. От его шеи пахнет чем-то свежим и совсем не приторным. Каждое его прикосновение в тысячи раз нежнее всех вместе взятых в ночь, которую нельзя вспоминать.
'13.
Джером никогда не пропускает звонки Джейсона, чем бы ни был занят. Он готов говорить с братом часами, рассказывать о своей жизни в Лидсе, о магистратуре и подработке в университете, об исследовании, которое сейчас проводит со своим любимым преподавателем. Готов часами просто слушать его истории о маме, школе и друзьях, о парнях и девушках, которые ему нравятся, пусть даже последние заставляют Джерома чувствовать себя одиноко.
Но сейчас ему не хочется ничего, кроме как сбросить трубку. Сейчас Джейсон говорит ужасные вещи, и, наверное, это какая-то очень злая шутка, за которую Джером его никогда не простит. Потому что то, что Джейсон говорит сейчас, никак не может быть правдой. Мама не может быть мертва. Их мама, стойкая, сильная и боевая, не может просто взять и оставить их. Так неожиданно, без всякого предупреждения. Она бы никогда так не поступила.
Но Джейсон бы никогда так не пошутил.
'18.
Джун Бёрджесс живет с Джеромом в Лидсе вот уже четыре года.
И Джерому совершенно не важно, что ещё четыре года назад по паспорту её звали Джейсон. Что Джун приехала к нему братом, но сейчас он называет её сестрой. Неважно, что большинству их отношения покажутся странными. С Джун тепло и комфортно. Джун — его родной дом.
Единственное, что Джерому не нравится — это её работа, но он знает, что это необходимость, а не выбор. Гормональные препараты дорогие. Операции — ещё дороже. Он делает всё возможное, чтобы сестре не приходилось зарабатывать на удовольствии извращенцев в Сети: берёт дополнительные курсы, участвует в учебных проектах, засиживается в университете до глубокой ночи, пока охрана не начнёт выгонять его домой.
Но домой он возвращается всегда с удовольствием. Там можно забыть обо всех заботах хотя бы на время. Прекратить бесконечно наступать себе на горло, чтобы студенты и коллеги считали его нормальным. Забраться на диван с ногами прямо в ботинках и костюме, положить голову к Джун на колени и закрыть глаза. И хотя бы на несколько часов позволить себе побыть собой.
LAST BUT NOT LEAST
▪ ▪ ▪ ▪ ▪
любой пост вашего авторства
