● ● ●похоже, бог в нас не верит
и мы тратим свои деньги, на то,
что его заменит ● ● ●

Рома действительно может чувствовать себя здесь, как дома. Добрую половину свободного от детского сада и школьных занятий времени она провела именно здесь. Оставшееся время – приглашала Жору к себе. На заднем дворе Рома пыталась научить своего друга французскому, а на крыше они изучали астрономию. Ну, практически. Целовались. Учились целоваться, а звезды, с научной точки зрения, их мало интересовали. Прошло слишком много времени, а Рома все также краснеет, когда вспоминает, как сильно прикусила губу Бичера в первый раз. Где-то между третьей и четвертой ступенькой на крыльце она чуть не сломала ногу, но вовремя схватилась за перила. Небольшой шрам на правой руке и вовсе результат неудачного кулинарного опыта на кухне в этом доме. Она помнит все самые лучшие места для игры в прятки, например, бельевой шкаф недалеко от ванной, плотные шторы в гостиной и кровать Жоры. Точнее, то небольшое пространство под кроватью, которое Сильва протирала всем своим телом, когда решала спрятаться от лучшего друга именно там. Потом долго чихала, правда, но что поделать.
   Они давным-давно перестали быть детьми. К сожалению. Сильва попрощалась со своими прекрасными розовыми очками, когда немного задержалась в школе. Пара минут, быть может, в корне изменила бы ситуацию, но случилось то, что случилось. Рома повзрослела, когда поняла, что отец не справляется и ему нужна помощь. Моральная, материальная. Когда старший брат, тот, кому Рома доверяла все свои проблемы, попал за решетку. Из-за проблемы младшей сестры.
[float=left]ты со мной в этот вечер
мы возьмем, что запретно
и я счастлив - как в детстве[/float]
   Сильва не жалуется. Ни в коем случае. Просто иногда желание разлечься на гамаке и прикрыть лицо панамой, чтобы никакие внешние раздражители не докучали, слишком велико и задавить его практически невозможно. Практически не значит нереально. Приходится. Но вот придаваться до боли приятным воспоминаниям никто запретить не может.
    — Я знала! - Жора это Жора. И без шуток про дрочку никак не обойтись. — Поэтому решила особо не торопиться, — на столе в комнате парня лежит несколько десятков рисунков. На самом деле, будь ее воля, Рома была бы здесь с самого утра, как только открыла глаза в 7:30 из-за своего дурацкого будильника. Мысль о дне, проведенном вместе с Бичером, нравится ей больше, чем утренняя смена в кафе. — Ты же знаешь, если я возьму в руки эту штуку, — она кивком указывает на тату-машинку, — Нужно заранее звонить в 911. — Совсем небольшие рисунки, каждый из них может прекрасно расположится где-нибудь на щиколотке, запястье или лопатке. Рома, кажется, разглядывает их непозволительно долго — перебирает и задумчиво хмурится, предполагая, о чем она пожалеет меньше всего. Бубнит себе под нос и кивает сама себе. Она готова. Наверное. [float=right]Я сгораю как ебанный Феникс,
Потом восстаю из табачного пепла
Так трудно согреться, ты даришь мне сердце
Я тебе -  трудное детство[/float]
Ее успокаивает лишь одна мысль — Жора никому и  ничего не расскажет, если в последний момент она забьет на эту идею. Ну, по крайней мере, Сильва на это надеется. — Весь день рисовал? — Рома улыбается и смотрит на Бичера из-под ресниц. Он выглядит слишком мило, когда делает вид, что ему все равно. Ведь это абсолютно не так. — Ладно, — ее взгляд падает на небольшой эскиз. Сердце. Не в привычном виде валентинки на День всех влюбленных,  а настоящий орган, где контуры обрастают небольшими и тонкими веточками деревьев. Невероятно хрупкими. — Давай попробуем, — в горле пересохает примерно в тот же момент, когда она понимает, что назад дороги нет. Девушка протягивает Жоре эскиз и тяжело вздыхает, присаживаясь на диван. Она переживает и это слишком заметно. Начинает переживать еще сильнее, когда прикусывает нижнюю губу и стягивает с себя футболку. Ребра. Целый день раздумий, все-таки, приводят именно к этому решению. Рома уверена, что ей просто необходимо преодолеть свой страх, а потом ее будет трудно остановить. — Лишь бы не было больно, — Сильва вновь смеется.
    Трудно остановить. Тяжело представить ее с таким количеством татуировок, как у Жоры, но... Она до сих пор не может сказать точную цифру, зато помнит их все наизусть. Ну, практически. Обожает водить кончиками пальцев по контурам (особенно, вырисовывать движениями грустный смайлик в районе живота), разглядывать их и каждый раз замечать что-то новое. Постоянно поправлять волосы со лба, когда те заслоняют недавно набитое «cry baby». Робко целует многочисленные разноцветные рисунки в порыве искренней нежности и морщится от мысли, как же больно это было терпеть. Первая его татуировка была в четырнадцать. Рома не помнит, что именно тогда появилось на теле Жоры, зато помнит, как сильно она была удивлена. Это казалось таким невероятным поступком, тогда, девять лет назад, хотя, если честно, для нее и сейчас это очень-очень важный шаг. Вроде поступления в университет или покупки дома. Ее сердце колотится так сильно, что Жора точно должен слышать это — сидя в таком положении, он находится непозволительно близко к практически обнаженному телу Ромы. — Холодно, — она нервно проводит по волосам, собранным в хвостик, и шумно выдыхает, не отводя взгляда от макушки Жоры и его рук, которые в данный момент водят спиртовой салфеткой по ее ребрам. По телу пробегается волна мурашек. — Я очень боюсь, — это понятно и без огласки, но эта тишина, воцарившаяся в комнате, пугает ее еще больше. Будто на теле сейчас останется не татуировка, а клеймо, выжженное раскаленным металлом. Жора слишком сосредоточен, а она слишком сильно волнуется. — Не думаю, что бог поможет мне в этой ситуации, — рисунок уже красуется на ее ребрах. Буквально один кивок со стороны Сильвы отделяет Бичера от тату-машинки. И у Ромы еще есть время и возможность, чтобы сбежать. Но она продолжает лежать на стареньком диване в комнате Жоры. — Будет очень больно? — Жора точно пожалеет о том, что подписался на эту авантюру, но и ему уже поздно спасаться бегством. Рома вцепилась в его руку, пока что свободную от машинки, и тяжело вздохнула. — Только правду!
    Сильва даже не думала гуглить накануне возможные последствия и самые болезненные места для татуировок. Потому что знает, что подобные статьи вызывают лишь одно желание — купить себе место на кладбище или пожизненный абонемент к дерматологу.

Где мы живем, в этом городе дождь. мы всегда
Обитаем во тьме
Я достану рукой до небес, разгоню эти тучи
И выпущу свет.